ПОТРЯСАЮЩЕ ТОЧНЫЙ МАТЕРИАЛ ! Иерей Кирилл Игнатьев. Зеркало апостасии. Размышления священника, навеянные талантами митр. Илариона(Алфеева) : "Знакомый иерей однажды сказал мне: «У Кирилла взгляд лисий, а у Илариона – волчий».

Информационный шум создает иллюзию свободы, но не сможет заменить ни хлеба насущного, ни смысла существования. Этот, переливающийся всеми оттенками виртуальный пузырь глобализации неизбежно скоро лопнет, и из него, как из гигантского кокона, выйдет нечто, привычный мiр рушится, а то, что вылупляется, страшно вообразить и еще страшнее назвать. И если в прежние эпохи (начиная, примерно, с "Возрождения") люди хоть и имели безмерную гордыню, но возможности их были весьма ограничены, то сейчас дух захватывает – слепые видят, глухие слышат, так скоро и мертвых начнут воскрешать. Успехи в науке тем более поразительны при общепризнанной деградации образования. Похоже, многие такие материальные "достижения" необъяснимы без прямого либо неосознанного бесообщения, как то было перед Всемiрным потопом. Мы будем говорить о т.н. "официальном православии", так как именно оно принимается за Церковь огромным большинством нашего народа, если еще допустимо применять это слово к русскому "населению". Ключевой фигурой в МП ныне является председатель ОВЦС митрополит Иларион, наиболее вероятный преемник действующего патриарха. Не так давно, точнее 17 октября 2014 года, на открытии учебного года в католическом Богословском факультете Южной Италии, он заявил следующее: «Секуляризация под видом демократизации в действительности высвободила в европейском сверхгосударстве, являющемся культурным наследником Римской империи, колоссальную энергию властного подчинения… В результате эта энергия безсознательно стремится к установлению абсолютной диктатуры, которой потребуется установление полного контроля над каждым членом общества... если внимательно вчитаться в приведенную цитату, настораживает выражение «безсознательно стремится». Пожалуй, православный человек так бы не сказал, – зло для него имеет личностное начало и вполне определенные сознательные цели, тем более зло такого масштаба. Автор таких слов испытал влияние скорее Оруэлла, чем праведного Иоанна Кронштадского. Должность председателя Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС), учрежденного в МП в 1946 году, – высшая после патриаршей, и это непосредственно связано с обстоятельствами скоротечного рождения этой организации. Ведомство религии, которым фактически является МП, манипулирует церковным народом, и пусть не столь же искусно как государство, зато аудитория доверчива. Если захотят люди услышать «антихрист не пройдет», – обязательно услышат. «Да и как он, детушки, пройдет-то, если мы всегда на страже и граница на замке? Мы недосыпаем-недоедаем, все бдим и молимся. Вы, главное, не торопитесь, дорогие, поспешение-то ведь враг спасения! Мы скажем, когда будет пора. А пока – вот вам свечной киоск, вот – золотые купола и образа, чего еще желать-то? Русь свята, – благолепи-е-е!» Церковная история умело подправлена, и, что важно, поновления четвертьвековой давности уже патиной покрылись и не выглядят "новоделом". Мышление большинства инфантильно и очень фрагментарно, и особенно это касается православных, в буквальном смысле "младенствующих разумом", погрузившихся, обычно под старость лет, в таинственный мiр веры. И потому особо важной для них становится опора на авторитет и безоговорочное принятие готовой схемы, объясняющей все вокруг происходящее. Большинство не в силах решиться задействовать свой разум, пусть в церковно-государственных делах неразвитый и ограниченный, но вполне способный и к рассуждению, и к совершенствованию. Поэтому вместо убеждений действуют страхи, произрастающие в сумеречном состоянии сознания. Есть разновидность организаций, – их принято называть тоталитарными, – которые воздействуют на своих членов иным образом, используя темную энергию страхов и слепой власти авторитетов, берущих на себя ответственность за решения и поступки людей, подчиняющих себе их разум и волю. Тоталитарные организации потому и называют часто сектами, что они жестко контролируют сознание своих членов, делая их не способными к рассуждению и самостоятельному анализу. Секта берет на себя полную ответственность, избавляя от необходимости что-либо самому решать, она вкладывает в ум и уста готовый набор утверждений и цитат, избавляя от размышлений и сомнений, дарует детское состояние безопасности – родители рядом! – и счастья. Памятуя о том, что «тот, кто контролирует историю, контролирует сознание», МП подчищает, ретуширует, а порой и вовсе переписывает свою историю, представляя ее благородной, а порой и героической борьбой. При этом она приписывает себе чужие заслуги и прославляет не своих героев, – мертвые не имеют голоса! Митрополит Иларион, безусловно, весьма одаренный и очень образованный человек. Он мог бы добиться успехов на разных светских поприщах, но, к сожалению, стал влиятельным деятелем Церкви. Даже если б он, сидя в монашеской келье, сочинял какую-нибудь ораторию, ну, скажем, "Страсти по Андрею (Кураеву)" для патриаршего хора, ущерб для Церкви был бы не так велик. У нашего автора как-то вовсе отсутствует ужас последних гонений, когда и "избранным" почти невозможно будет устоять, смертельное томление последних христиан, противостоящих в одиночку всему мiру и всем силам ада. Он пишет: «Первые христиане жили не страхом перед концом света, а ожиданием Второго Пришествия Христа как окончательной победы добра над злом. Поэтому в древней Церкви был даже такой литургический возглас: "Ей, гряди, Господи Иисусе!" То есть "Господи Иисусе, приди скорее!" А сегодня многие люди, в том числе и христиане, живут скорее в страхе перед пришествием антихриста, чем в ожидании Пришествия Христа». Это еще один яркий пример того, как современное богословие с легкостью отождествляет себя со святоотеческим, так же как современную Церковь с первохристианской, а Московскую Патриархию с Русской Церковью. То, что эту тождественность, да даже и просто преемственность, нужно еще подтвердить, не принимается во внимание. Ведь эти утверждения не более чем гипотезы, требующие доказательств, а вовсе не факты. Искусство жонглировать цитатами из Писания и Отцов не означает нашего родства, – этому-то как раз можно и в Оксфорде научиться! Подмена христианства гуманизмом происходила в течение столетий, почти незаметно для глаза наблюдателя. Слова оставались, менялись смыслы. Митрополит приводит наглядный пример из фильма "Титаник" (!) о пасторе, произносящем тонущим пассажирам слова из Апокалипсиса. Не совсем понятно, что он хотел этим, своеобразным для архипастыря, примером сказать, но вполне понятна религиозная восприимчивость людей перед лицом неизбежной смерти. Вопрос в том, получили ли они некую пользу от этого, явно запоздалого, обращения. Но волей-неволей сам м. Иларион ставит себя в один ряд с этим еретиком-пастором. Сходство явное: мы духовно тонем, глава ОВЦС проповедует нам Апокалипсис, и под его сладкозвучные утешительно-оптимистические речи уже не страшно опуститься на дно, и ожидать там «новое небо и новую землю»! Такие "песни" впору исполнять сиренам, приманивающим моряков, чтоб затем растерзать их! И зачем нам безвольно тонуть, если можно еще побороться? Отрицать Апокалипсис ему невозможно, но и признать его подлинный духовный смысл тоже невозможно, ясно ведь, что разбухшее от мiрских благ современное "православие" никак не пройдет в тесные евангельские врата. Остается вновь лукаво вспоминать первых христиан, радовавшихся скорой встрече с Господом, и призвать нас тоже не бояться, а радоваться. Поминая послание апостола Павла, он так и говорит «здесь вообще не говорится о каких-то ужасах, наоборот, о великом и славном конце человеческой истории». К сожалению, доказательств своего духовного родства с апостолом он не приводит, но сам вывод очень даже утешительный, – нас давно приучили радоваться словам, за неимением дел. И на таких подменах строится все это оптимистическое "богословие". Желаемое выдается за действительное, пускается дымовая завеса умных слов, типа «эсхатология является областью вопросов, а не ответов, тайн, а не очевидностей». Весь этот туман напускается с одной и четкой целью – лишить нас очевидности и не дать найти четких ответов. Банальная задача любого чиновника это сохранение стабильности системы, в которой он паразитирует, сверхзадача – подведение идеологического обоснования под эту систему, утверждение ее богоустановленности, незыблемости. Апокалиптические страхи населения колеблют основания МП, поэтому нужно доказать их полную необоснованность, а коли будет возможно, паразитировать и на самих этих страхах, используя их мощную энергию. Да, апокалиптические ожидания поколебали много некрепких умов, душевно повредились тысячи незрелых и неопытных ревнителей, но разве виной тому не индифферентность МП к чаяниям своей паствы? Как людям познавать Истину? Если Церковь не имеет четкого ответа ни на один волнующий их вопрос, но лукаво и уклончиво рекомендует руководствоваться своей немощной совестью и слабым умом, то народ ищет руководителей совести в старцах. Тот же митрополит лицемерно сетует: «много страхов и суеверий существует относительно числа 666 и связанного с ним начертания зверя», но умалчивает о том, кто создает питательную среду для возникновения «страхов и суеверий». Их мрак рассеивает только свет Правды, искреннее и нелицемерное исповедание Веры и пути спасения. Но известно, что Правда – упрямая вещь, начнешь ее творить и говорить, и придется уже идти в этом до конца: обличать беззакония и неправды "сильных мiра сего", отказываться от мiрских стяжаний, начинать служить Богу, а не мамоне. Одним словом, быть Церковью, а не казаться Ею. Такая вот политика, и ничего больше. И что уж тут жаловаться на суеверия! МП получает то, чего желает – кесарево, то есть, в данном случае, подчинение, послушание и, конечно, доход. А если желаешь и Божие получить, – надо становиться Церковью, а не Ее симулякром. Да, симулякр Церкви вполне удовлетворяет подавляющее большинство сограждан, а "думающее" меньшинство верующих предпочитает "толочь воду в ступе" ожиданий на чудо внезапного перерождения "из Савлов в Павлы" своих лукавых архиереев. Было бы здорово! Мы радовались бы ничуть не меньше, только вот это даже физически невозможно без разделения, без очищения от "голубого лобби", от криптокатоликов, от епископов "в погонах" и т.д. и т.п. Много ли останется в остатке "чистых"? И как избавиться от "нечистых"? Должен явиться новый Илия Пророк, чтобы заклать их? Но откуда явился Илия? Разве он не скрывался в пустыне, подобно прочим, «не преклонившим колена Ваалу»? Разве у МП, подобно Ахаву, не было возможности покаяться и очиститься от своих "мерзостей", разве не призывали ее многократно к этому? Могут возразить, что сравнение некорректно, там – язычники, тут – православные. А я так не вижу принципиальной разницы между Ваалом и Мамоной. Суть одна – идолопоклонство. И от обоих верным подобает "бежать в пустыню". Важно не количество скрывающихся в сей духовной "пустыне", важен их пример. Святой Илия тоже не знал, что есть верные, кроме него, но делал то, что считал должным. А нам говорят, что «народ в МП, как можно бросить людей, это предательство», «Господь Сам всё управит» и т.п. оправдательные глаголы. Но разве поможешь человеку тем, что потонешь вместе с ним, не попытавшись его спасти вместе с собой своим примером? Нет сомнения, что и после воцарения антихриста большинство "христиан" предпочтет думать: «Сейчас не так поздно, как кажется», и что пора, наконец, жестко вразумить кликушествующих сектантов-экстремистов, смеющих оскорблять великого "духовного лидера". Нет сомнений, что энтузиазм по поводу его воцарения будет на порядок большим, чем при интронизации на патриаршество митрополита Кирилла, с которого "новая благодать" смыла все старые грехи и "ошибки", причем безо всякого покаяния! Да после этакой метаморфозы "церковного" сознания вопрос о том, является ли официальная структура МП Церковью, должен быть автоматически снят! В Церкви действует соборный разум, в Ней Дух Святой всегда отыскивает проводника своих велений, а тут ничего, кроме манипуляции зависимыми от системы людьми. Меня тогда потрясло, что как бы по взмаху невидимой дирижерской палочки (волшебной, не иначе!) масса людей меняет убеждения, говоря с облегчением , что «раз уж Господь попустил, то мы, немощные, должны смириться». Похоже, сергианское приспособленчество уже у большинства в крови, как часть нашей печальной наследственности. Можно ли после этого верить словам, обещаниям, благим намерениям? Пусть те, кто рассчитывает исцелить патриархию изнутри, честно представят себе, что с ними будет на следующий день после разрыва с этой больной (по их же определению) организацией, когда их – а) выгонят из храмов, к коим они так привязаны; б) откроют на них травлю, как на "врагов Церкви"; в) их покинет большая часть "верных" чад; г) они лишатся большой части дохода, – и это лишь часть того, что их ожидает. И после этого скажут: не страх ли перед последствиями, пусть и загнанный в подсознание, удерживает их от шага, за который так дорого придется платить? Ведь вопрос о "сроках" всегда остается открытым, главное – избежать лукавства при его решении. Святые тоже "спешили" в отделении от ереси, и Церковь восхваляет эту их "поспешность". Насколько здоровее был народ, насколько внутренне свободнее, во время борьбы за "старый обряд"! Многие хоть и не решались уйти в "раскол", но всячески материально и морально поддерживали староверов, сочувствуя их делу. Но в расколотом сознании современного человека, привыкшего оправдывать недопустимое и совмещать несовместимое, вполне сносно уживается поддержка очистительных идей с осуждением тех, кто уже идет по пути очищения. Достаточно, некоему "старцу" сказать: «они раскольники», – чтоб собственный разум замолк. Все ссылаются на "авторитеты", оправдывая свои малодушие и страх. Малодушие и страх! Они могут облачаться в разные одеяния, не меняя сущности. Недавно мне пришлось читать статью о богословии м. Сергия Страгородского. Автор убедительно доказывает, что Сергий имел изначально ложное, еретическое представление о природе Церкви, которое привело, в конце концов, к феномену "сергианства", за что митрополит несет, следовательно, персональную ответственность, выступая "злым гением" русской Церкви. Сейчас руководство МП готово митрополита Сергия чуть ли не канонизировать, но могут сложиться и иные обстоятельства, когда срочно понадобится "исправленная" версия церковной истории. И тогда, назначив "козла отпущения" в лице митрополита Сергия и "отряхнув его прах", можно будет спокойно двигаться дальше, будто сергианство не стало гангреной, заразившей уже весь организм необратимой болезнью. "Местоблюститель" играл вместе с "вождем народов" в свою игру и созидал ту церковь, образ которой явился ему еще в молодые годы. Вот такое альтернативное богословие "справа"! Такой плюрализм мнений допускается в МП, в ней – "никому не тесно", если не затрагивается главное. Главное же – отождествлять МП с русской Церковью, а дальше – делай, что хочешь, молись любому "богу", лишь бы в рамках системы. Митрополит Иларион выступает достойным преемником богословия митрополита Сергия. Это богословие лучше анализировать не по букве, но по духу. Современные еретики обычно не покушаются на церковные догматы, но на саму Церковь. Их рациональный ум воспринимает Ее не как организм, но как механизм. От православной формы они никогда не откажутся, ведь она является "маркером", обозначающим их территорию, феод. Конфессии поделили мiр, и МП достался пусть не самый большой, но вполне солидный кусок пирога. Религиозные войны закончились, нужно налаживать добрососедские и партнерские отношения. "Православная" оболочка, форма, наполняется морем пустых слов. Русское отделение всемiрного теологического университета обучает, понятно, православию, но "истинность" одной из религий может быть для его выпускников лишь относительным понятием. Сейчас, к примеру, МП раздувает воздушный шар под названием "русская идеология", точнее, это ее совместный проект с государством. Но действенная идеология должна быть основана на точных убеждениях, на национальном архетипе. Фундаментальная ценность для нашего – соборность. МП же сделала все возможное для удаления этого загадочного и опасного элемента из Церкви. Столь же опасным видится это и государственной власти, планомерно истребляющей ростки общественной самоорганизации. Но если механизму должно всего лишь исправно функционировать, то организму – жить. Жизнь тела Церкви – соборность. Для русского человека эпохи Традиции оцерковленными были все сферы жизни личной и общественной, и сам народ приобретал в определенном плане свойство соборной личности. Советская власть паразитировала на этом свойстве, бездарно и расточительно используя драгоценные ресурсы русской души, ничем их не восполняя. Но другим, – "новым", в результате этих и последующих экспериментов и надругательств, русский человек все равно не стал. Он оскудел, страшно обеднел содержанием, его "русскость" приобрела карикатурные, часто жалкие формы, но ни во что иное не преобразовалась. Утрата этого неосязаемого, казалось бы, свойства ведет к отпадению от народного тела, и независимо от крови такой "переродившийся" индивид становится инородцем. По разным причинам – привычка, выгода иль иное что, – можно долго и успешно имитировать принадлежность к телу народа, как и к Телу Церкви, но утрата сопричастности неизбежно ведет к отмиранию "высохшей лозы". Соотношение Церкви и народа определить не так просто. Не всякий, говорящий «Господи, Господи!», войдет в Его Царство, так же как не каждый, пусть и искренне, считающий себя патриотом России, принадлежит к ее народу. Но лишь творящий волю Отца Небесного принадлежит к Церкви, и лишь созидающий для народного дела и замысленной Богом народной миссии принадлежит к народу. Уникальность русского Православия в том и состоит, что нем является как бы соборная соборность, фундаментальное национальное свойство народа неслиянно-нераздельно накладывается на одно из главных догматических свойств Церкви. Поэтому Россия и выглядела для мiра опасным безумцем и "варваром", и тем больше, чем безкорыстнее и благороднее были ее намерения. Сколь единодушно европейцы, враждовавшие друг с другом, выступали против православной России! Ни нашествия кочевников, ни магометанская угроза не помогли им объединиться, а угроза Святой Руси – помогла! Догадливые "сыны века сего" чувствуют, где для них настоящая опасность! И вот, вместо врожденного, веками выстраданного Православия, руководство МП предлагает нашему народу нечто внешне похожее, но по сути инородное. Конечно, этот "нерусский дух" веками воздействовал на Россию и на ее Церковь. Но то было внешнее нападение, сейчас он действует изнутри. В 1990-е, да и нулевые, годы как только не называли в народе будущего (нынешнего) патриарха! "Криптокатолик", "птенец гнезда Никодимова", – самое мягкое. Православно-патриотические сайты прихожан МП вели активную агитацию против его избрания патриархом, разоблачали махинации с подбором делегатов на Собор. Как много воды с тех пор утекло! Ныне этот "птенец" воспарил к желанным высотам и стал по нужде внешним приверженцем традиции. Но стало понятно, что он является деятелем переходного периода. Он на вершине, и что же? Исчезла личная цель, к которой он с таким упорством и изворотливостью стремился, осталось лишь "служение церкви" в жестко обозначенном властью формате и с ее целью... Митрополит Иларион совсем другой тип. Нам неизвестна подоплека его стремительной карьеры (раньше такая была невозможна без участия органов госбезопасности), но пусть это будут его выдающиеся дарования, кои он решил посвятить "служению церкви". С самого начала он демонстрировал лучшие черты "немца на русской службе", став идеальным функционером – дисциплинированным, умным, ответственным, полезным и, следовательно, незаменимым. Но это не тип обрусевшего немца, служившего новому отечеству, а тип чужака, так и не нашедшего в "русском духе" ничего положительного – рационального. Иного инструмента, кроме ума, у таких людей нет. И потому весь русский мессианизм их, грубо говоря, "достал". Они оперируют наличными фактами, которые ясно свидетельствуют о том, где нынче находится Россия со своим некогда православным народом! Католическая церковь для такого человека даже не духовный, а эстетический идеал – стройность, порядок, безупречная иерархичность и рациональность. Это привлекало и вполне русских по духу мыслителей, тем паче – "немца", и в музыке тяготеющему к дисциплинированному баховскому образцу. Для рационального мышления, как день, ясно: гегемония Запада во всех сферах жизни очевидна! Какие еще нужны доказательства? Как их раздражают жалкие потуги исторических неудачников иметь какую-то там "русскую идею", претензии на "богоносность". Фактически эти "западники" уже у власти, причем в церкви в такой же мере, как и в государстве. Государственные деятели преимущественно материалисты, и их сердце там, где их выгода, – вещь непостоянная. Прокатолические симпатии духовенства прочнее, ибо основаны на их жреческом понимании своей церкви. Характерно, что "армия клонов" стахановскими темпами штампуемая духовными учебными заведениями, воспроизводит тип митрополита Илариона, а не патриарший, в котором слишком еще много уникальных личностных черт, и которому не хватает огранки и шлифовки, не до того было – лихие 1990-е… Знакомый иерей однажды сказал мне: «У Кирилла взгляд лисий, а у Илариона – волчий». Признаюсь, эта мысль заставила меня внимательнее присмотреться к фигуре митрополита. Я вспомнил подобный взгляд, виденный мной у разного ранга священнослужителей, особенно у занимающих официальные должности, и понял, что это и есть новый тип "пастыря", причем за его воспроизводство взялись по-серьезному. Этот тип закономерно венчает эволюцию МП, став зримым воплощением ее волчьей сергианской сущности. Служитель Божий постепенно переродился в чиновника, шестеренку, обезпечивающую безперебойную работу бюрократического механизма, он уже не отец для чад, а посторонний идеологический опекун, точнее жрец. Попытки искреннего служения Богу и пастве тут пресекаются просто потому, что такое служение нарушает правильное функционирование системы, вносит опасный элемент непредсказуемости. Народ замечает эту перемену, ностальгически вспоминает пастырей старого типа, вот только почти не осталось их – два-три на епархию, да и те на пороге вечности. Митрополит Иларион играет, как мне представляется, весьма важную роль в этом процессе не вполне естественной смены кадров. Настораживает то, что практически исчезла преемственность, обучение личным примером. Конечно, с приходов в семинарии часто направляются искренне благочестивые юноши, но все, что вложили в них приходские наставники, быстро улетучивается в мясорубке "духовного" обучения, направленного на приведение воспитанников в состояние "чистого листа". Поверьте, эта обработка сильно влияет даже на зрелых людей, обучающихся на заочном секторе, какое же влияние производит она на молодых, постоянно варящихся в этом котле! Точнее сказать – в алхимическом тигле, ведь выходят из него уже другие существа с новыми свойствами. Так вот, митрополит Иларион, похоже, избран эталонным образцом для новой породы. Он учился в Европе, там же большей частью проходила его трудовая деятельность, заключавшаяся в занятии "внешними связями". Он "рафинированный интеллектуал", автор многочисленных книг и статей на богословские, разумеется, темы (вряд ли он, подобно о. Всеволоду, "балуется" фантастическими рассказиками), кантат и прочих музыкальных произведений. Психологически нетрудно понять: послали молодого человека, будущего митрополита, в Оксфорд, и подпал он там под влияние блестящих западных богословов, не смог устоять в Православии. Что ж, не раз такое случалось, и это твой личный выбор, за который ответишь перед Богом, и люди судить тебя не вправе! Но юный о. Иларион не вступает послушником в один из католических орденов, напротив, его стремительно продвигают по иерархической лестнице МП, делая безперебойным транслятором католического влияния в пока еще православной России. Облеченный в форму православного архиерея, этот человек прекрасно интонирует правильные слова для всероссийской паствы, но не покидает ощущение, что он мог бы столь же легко принять другую форму, ведь по сути он широкий "человек мiра", космополит. Он избрал (или для него избрали) русскую православную форму (иначе невозможно паразитировать на теле нашего народа) и наполнил ее универсальным либерально-гуманистическим содержанием. Оно потому и универсально, что его можно влить в любой сосуд. Мы видим клонов митрополита в облачениях раввинов, муфтиев, кардиналов и пасторов, политиков и телеведущих. Все они формируют т.н. "общественное мнение", а, говоря прямо, ведут цивилизационную войну. И они ее выигрывают! И вот наше подрастающее духовенство воспроизводит этот тип. Я говорю, конечно, не об интеллекте и дарованиях, тут у каждого своя мера, но худо-бедно изъясняться, чтоб донести до пасомых набор нужных для руководства мыслей, можно научить практически каждого, главная задача, чтоб он сам в это верил. На это и направлено обучение, а прочее – дымовая завеса. Фактически происходит страшная трагедия – духовное убийство в "духовном" заведении, но мы здесь лишь констатируем факт того, что такие священники-клоны становятся в МП преобладающим типом вплоть до сельского духовенства. Они воспроизводят свой образец даже внешне, приглядитесь! Холеные и равнодушные (к тем, с кого нечего взять) "батюшки", удовлетворив людские духовные потребности, сказав набор правильных слов и вложив в души верующих набор правильных зомбо-мыслей, садятся в свои иномарки и отправляются по домам с чувством удовлетворения от исполненного долга. Совесть, терзаемая смутными воспоминаниями о юношеских стремлениях к чему-то совсем иному, у кого-то и может пробудиться, но разум, забитый прагматичными клише, уже вряд ли. Духовенству другого типа выдержать в МП становится все труднее, оно отыскивает для себя какие-то труднодоступные "норы", и другого пути, действительно, нет. Если это не война против Церкви, то что же? Несокрушимая сила апостольского христианства заключалась в «безумстве проповеди», в «юродстве во Христе». Слабость современного – в его "нормальности", оно вписалось в мiр, приняло его правила. Но разве может быть вера без элемента «священного безумства» (с точки зрения больного грехом мiра), внутреннего юродства, которое, при необходимости, выходит наружу в самых разных формах, от непонятных для окружающих поступков до шокирующего поведения, которым подвижники маскировали свою святость? В Церкви есть лишь один критерий "успешности" – святость, вернее, степень стремления и приближения к ней. Прочее – мишура и побрякушки. Разные там кресты с украшениями, панагии, митры, ордена, медали и прочие аксессуары не приближают к Богу, часто наоборот. Осторожные подвижники всегда, насколько возможно, убегают от этого, боясь такого "успеха". Безумцы (как иначе назвать карьеристов в Церкви?) изначально стремятся к нему. И добиваются, раз прилагают усилия, на горе себе и другим. И начинают учить народ вере от лица Церкви, не ощущая сущности Православия. Они, конечно, постигли умом его структуру, учение и особенности, но примерно так же, как талантливый лингвист-полиглот изучает очередной иностранный язык, ведь для него все языки устроены примерно одинаково. МП руководят очень образованные, часто талантливые, люди, – прекрасные лингвисты и переводчики, композиторы и писатели, политики и администраторы. Беда в том, что это совсем не те дарования, которые надобны для водительства Церкви. В завершение полагается вывод, но у меня его нет, ведь это, как указано в подзаголовке, -размышления. Пока живы, будем размышлять дальше. Многое не вошло в этот и без того разросшийся и сумбурный текст. Я хотел написать о новом иконоборчестве и его ярчайшем воплощении в комбинате "Софрино". Об изменившемся отношении власти к "несистемному православию" на примере укрывавшейся в пермской тайге общины. О том, почему Андрей Кураев «не доставит радости своим врагам, уйдя из МП». «31 октября в Москве … состоялась конференция "Восьмой вселенский собор и его вопросы" … Одной из важных тем обсуждения стало определение позиции верующих после проведения в 2016 году т.н. Всеправославного собора. Что делать и как себя вести, если экуменические новшества и обновленческий календарь будут одобрены и утверждены этим собором? Было принято решение, что верующие не должны принимать эти новшества, но при этом ни в коем случае не покидать ограду Матери-Церкви». Что понимается здесь под «матерью-церковью» я, разумом убогий, понять просто не в силах. Если это МП, то ведь она является одним из главных организаторов собора, – получается просто ребус какой-то! Ох уж эта загадочная Церковь-Мать, поселившаяся в столь же загадочной русской душе! И кому Она не Мать, тому Бог не Отец! Можно в отчаяние прийти, наблюдая, как умные и образованные люди не могут выйти из этого элементарного логического и смыслового тупика! Сколько усилий им пришлось потратить, чтобы заставить замолчать свой разум! В принципе, я их понимаю, и сам его усмирял, особенно на первых порах, и это при воцерковлении необходимо. Но в дальнейшем… Младенца тоже туго пеленают, но на взрослого смирительную рубаху надевают лишь при определенных обстоятельствах. Для разума нет запретных мест, это Дар, уподобляющий человека Творцу, и, руководствуемый верой, он призван просветить все наше существо, включая самые темные его закоулки. Не в этом ли смысл Таинства Покаяния, предполагающего непрестанное очищение сердца, а не просто регулярную исповедь? Без внутренней свободы Бога познать невозможно! Сегодня это единственный путь, он опасный, но безальтернативный, к сожалению. Традиция уничтожена, а та, которую мы создаем, не более чем умственный конструкт, навеянный образами былой Руси. Сейчас нельзя укрыться за чьей-то широкой спиной (в духовном смысле), довериться чьим-то авторитетным оценкам и мнениям, чтобы не докапываться до сути самому, не брать на себя ответственность за решение. Не то время! Не войти в Царство Небесное парадным маршем, стройными рядами, чеканя шаг, как представляется по жизнерадостным отчетам официальной церкви. Таким образом идут, помнится, в другое место. Дисциплина и послушание разные вещи, и не надо их путать. Послушание Богу возможно и через посредство организации или праведных людей, но не всегда это работает. И тогда Бог открывается человеческому сердцу, ищущему Его.