Все о театральноконцертной жизни Москвы.

Здравствуйте, дорогие театралы! Как известно, смех продлевает жизнь. Сегодня
наш обзор будет посвящен исключительно комедийным спектаклям. Мы расскажем Вам,
как всегда, о самых лучших театральных постановках.



Ленком   http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=25

"Tout paye, или всё оплачено"
   
пресса:

«В кого я влюблена? - В собственного мужа. - Это у вас авангардная пьеса? - ведут
со сцены диалог персонажи Инны Чуриковой и Олега Янковского. 

Но сами они пьесу играют вызывающе не авангардную. С ног на голову в ней ничего
не перевернуто. Спецэффектов не предусмотрено. Сюжет, правда, немного фантасмагоричен,
но это лишь на первый взгляд. Человек, разуверившийся в любви и дружбе, решает
за деньги избавиться от бесконечного одиночества и нанимает актрису, уличную
девицу и непризнанного гения-художника, чтобы те в жизни разыгрывали его семью
- жену, дочь и друга. Человека зовут Александром. Оглядеться вокруг, да сколько
таких александров живут по похожим
правилам и даже не думают отчаиваться? 

Пьеса в этом отношении поучительная. И показательно-коммерческая - в Москве она
уже имела успешную антрепризную судьбу, принеся немалый доход Татьяне Васильевой
и Валерию Гаркалину. Комиковать в ней можно на каждом слове. В антрепризном варианте,
в наиболее удачные дни, говорят, зал просто лежит под креслами. В "Ленкоме" публика
тоже каждую вторую фразу встречает то хохотом, то овациями. 

Но не это главное. Сомнения - "взяли бог весть какой материал, и кинули на него
лучшие силы "Ленкома" - рассеиваются в первые же такты спектакля. 

Приглашенный молодой эстонский режиссер показал настоящий фокус: как за два месяца
из откровенно коммерческой пьесы можно сделать тонкий, прямо-таки мхатовский
спектакль. 

Эльмо Нюганен, актер и режиссер, более десяти лет возглавляющий Таллинский городской
театр, привозил в Москву на второй Чеховский фестиваль свой спектакль "Пианола,
или Механическое пианино". Чеховские герои неторопливо говорили по-эстонски,
отношения выясняли почти в режиме реального времени (домой люди возвращались
едва не на рассвете, с петухами), но эффект произвели разорвавшейся бомбы: худруки
многих российских театров мечтали заполучить Эльмо Нюганена на постановку. До
Марка Захарова это удалось только
Кириллу Лаврову - в БДТ им. Товстоногова за четыре месяца Нюганен поставил "Аркадию"
Стоппарда с Алисой Фрейндлих, Марией Лавровой и Петром Семаком в главных ролях.
В "Ленкоме" его явление было еще более стихийным: по контракту, предложенному
американскими продюсерами, спектакль предстояло выпустить всего за полтора месяца.
На главные роли назначили Олега Янковского, Инну Чурикову и Александра Збруева.
К назначенному сроку дошли только до конца первого акта. Еще за две недели работы
ударными темпами благополучно
добралась до финала. 

За это время события пьесы Жамиака из второй половины прошлого века переместились
в день сегодняшний. Париж, на фотографиях отраженный в мокрых городских мостовых,
стал универсальным городом наших надежд и желаний - что важно: сбывшихся. Декорации
были приготовлены мобильные - мягкая мебель на колесиках да парящий над сценой
огромный зонт. Но на этот гиперболический символ вскоре перестаешь обращать внимание
- глаз не оторвать от актеров. 

Они репетируют, как приятнее произнести "добрый вечер". Как лучше встретить друга,
отца, мужа, вернувшегося с работы домой. Устраивают пикник на траве - картину
в стиле Ренуара. Но вместо уроков актерского мастерства получают и преподают
друг другу бесценные уроки человеческого общения. Афера платного спасения от
одиночества приводит к тому, что Александр обретает настоящего друга и любящую
жену. Создав иллюзию двадцатилетнего семейного счастья, он это семейное счастье
со всеми невзгодами и проблемами находит.
Вера в искренность чувств неожиданно возвращается. И пусть никого не смущает,
что за большие деньги, - подлинные переживания все равно не продаются. 

Выделить кого-то одного из блестящего трио Янковский-Чурикова-Збруев невозможно:
у каждого в спектакле есть свой бенефисный монолог и свой звездный час, и не
один. Вечер уже стоил бы того, чтобы провести его в "Ленкоме", если бы вам удалось
увидеть только, как Олег Янковский - Александр переобувается в домашние тапочки,
а Инна Чурикова - его жена поет по-французски. Он научит вас не разочароваться
в жизни: нет чего-то - создаете видимость, что этого у вас навалом, и все придет
к вам. Она - Инна Чурикова покажет
мастер-класс элегантности, когда приходится играть и невероятную легкомысленность,
и невероятную душевную открытость. А Александр Збруев - застенчивый наивный друг
семьи подведет итог: "Дружба - это как любовь. Ни с тем, ни с другим невозможно
жульничать". И все встанет на свои места. 

За свои старания "наемные родственники" получают по 10 тысяч евро в неделю. Разве
это большая цена за счастье? Что вы - это почти даром. 

Спектакль получился невероятно сентиментальный. По настроениям и сюжету - похожий
на пьесу Птушкиной "Когда она умирала", которую Инна Чурикова сыграла "на стороне"
от "Ленкома" в антрепризе и по которой Олег Янковский снял свой первый фильм.
Но хорошего много не бывает. 

И еще, тенденция, что ли, уже намечается в столичном театре - играть добрые семейные
истории, желательно со счастливым концом. Чтоб, отдав деньги за билет, каждый
мог купить себе немножко счастья». 

Марина ДАВЫДОВА
Известия.RU 


МХТ им. Чехова http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=6

«Тартюф»

 
пресса:

 «В МХТ им. А.П. Чехова должна разорваться очередная бомба. Худрук МХТ Олег Табаков
пригласил поставить мольеровского "Тартюфа" молодого режиссера Нину Чусову. Последняя
слывет самой отвязной разрушительницей стереотипов. Совсем недавно она мастерски
препарировала "Грозу" А.Н. Островского в "Современнике", а теперь взялась за
великого француза. Не знаю, повернется ли он в гробу после премьеры, но то, что
обычный зритель, привыкший к почтительному отношению к классике, будет шокирован,
это точно...

Для изрядно подзабывших классику сообщаю, что "Тартюф" - это одна из самых великих
и, при этом, скандальных пьес Мольера, где он высмеивал разного рода ханжей и
святош. За это кардинал и его приближенные, а потом и сам Его величество король
великого комедиографа жаловали не шибко. Более того, жестоко преследовали. (Тот,
кто захочет подробнее узнать биографию великого француза, может ознакомиться
с ней в известном романе Михаила Булгакова). 

Театроведы считают, что Мольер оказал огромное влияние на российских драматургов:
Сумарокова, Фонвизина, Капниста, не говоря уже о Грибоедове и Гоголе. А.С. Пушкин
называл "Тартюфа" "плодом самого сильного напряжения комического гения", а А.Н.
Островский мечтал перевести всего Мольера на русский язык и даже считал это делом
своей жизни. 

В 1981 году МХАТ уже обращался к бессмертной комедии Молера. Его поставил великий
российский режиссер Анатолий Эфрос. Это был один из самых веселых и изысканных
спектаклей - "спектакль-шампанское", как писали в прессе. В нем "не было страданий,
лицемерие и злую волю Тартюфа здесь побеждали юмор и чувство свободы его противников".


Как сказал еще до премьеры Олег табаков, его не интересует ни быт Франции, ни
особая стилистка моралите-комедий. "А интересует то, что генотип Тартюфа все-таки
живет и побеждает в России ХХ1 века". И любимый миллионами актер с молодым режиссером
сделали все для того, чтобы зритель понял, что это за "генотип". 

Тартюф в исполнении Табакова оказался этаким "паханом" с копной жестких волос
ежиком, а также татуировками на груди и на плечах. Он, судя по всему, недавно
"откинулся" и, будучи "в законе", никак не расположен к общественно-полезному
труду, а, совсем наоборот, нацелен на облапошивание очередного "лоха", которых,
как известно, в нашей стране немало. 

На сей раз лохом оказался наивный толстяк-Оргон, которого очень смешно играет
"пивных дел мастер" Александр Семчев. 

Тартюф таскает за собой по миру "передвижную малину" в составе двух очаровательных
пухленьких б...дей и карлика, которые готовы выполнить любую причуду "пахана".
Дамы, например, любовно массируют массивное тело любимого шефа в парилке, а карлик
даже аккомпанирует "боссу" на гитаре, когда тот, вспомнив годы неволи, затягивает
душещипательный романс, исполненный по всем правилам блатного песнопения. 

Между тем, зона, судя по всему, не отбила охоту у немолодого пахана от сладенького.
Он уверенно продвигается по пути завоевания соблазнительной супруги Оргона -
Эльмиры. 

И, если бы не злодейка-судьба, его цель была бы обязательно достигнута: раздетая
Эльмира уже почти попадает в его цепкие лапы. Но на этот раз Тартюфу затея не
удалась: в самый критический момент его застукивает толстяк-муж и вся его несчастная
семья. 

Раздосадованный, он решает отомстить, и гонит прочь из дома всех его обитателей.
Благо, "лох" Оргон уже составил дарственную на имя "святоши". 

В финале, как известно, семью лоха спасает Его величество, который, узнав о злодеяниях
Тартюфа, отправляет его назад "на кичу". Туда его (в интерпертации Чусовой) ведет
конвой, состоящий из его верного карлика, вооруженного ружьем и не менее верных
б..дей в военной форме. Короче, "замочили чувака в сортире..." 

Семья Оргона, вроде бы, должна торжествовать. Но она в полном составе стоит,
сгрудившись на сцене, и обалдело смотрит за торжественным шествием Тартюфа в
тюрягу. 

И они все, и сам Тартюф знают, что этим дело не кончится: генотип прочно въелся
в нашу плоть и кровь. У пахана, наверное, немало "зелени", от кичи он откупится,
и тогда трепещи очередной лох! 

Как написал Олег Табаков: "наш простой, советский Тартюф жив!" И очередную свою
аферу он проведет серьезно, делово, "по понятиям". 

Зрелище, как это часто бывает у Чусовой, заставляет гомерически гоготать, но,
при этом, оглоушивает, шокирует и заставляет бегать по телу "мурашки". Что ж,
не зря ее величают мастером эпатажа. 

 Жаль, правда, что не все актеры пока "въехали" в эту не совсем мхатовскую стилистику.
Кто-то с большим, кто-то с меньшим успехом жмет свою привычную реалистическую
линию. А если вспоминает про комедию, то начинает безбожно комиковать, что кроме
скуки не вызывает никаких иных эмоций. Исключение составляет только Марина Голуб
в роли служанки Дорины и сам премьер-худрук в блистательной роли Тартюфа». 


«NewsInfo»


Независимый театральный проект. http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=55

«Ladies' Night. Только для женщин».



пресса:

«Чтобы серьезно говорить о спектакле Ladies' Night, которым осчастливил публику
«Независимый театральный проект» Эльшана Мамедова, для начала неплохо вспомнить
две байки советского происхождения. Первая про сталеваров, которые выходят на
первомайскую демонстрацию с плакатом: «Наша сила -  в наших плавках!». Вторая
про то, как колхоз «Красный путь» решил приобщиться к заграничной культуре стриптиза.
Парторг и председатель, отбирая кандидаток, учли стаж, моральный облик и пр.,
и вот на промерзшей сцене сельского
клуба под народную песню «Из-за острова на стрежень» советская крестьянка, ударница
труда и мать-героиня, поеживаясь, начала сдирать с себя телогрейку, валенки,
плюшевую поддевку и т.д. вплоть до сиреневого исподнего. «М-да, -  сказал председатель
парторгу, - может, я чего не понимаю, но объясни мне, Макарыч, чего эти буржуазные
сволочи находят в этой стриптизьме?»

Вы будете смеяться, но Ladies' Night -  это история о том, как неудовлетворенные
жизнью новозеландские сталевары решили стать стриптизерами. Средний возраст,
заурядная внешность, разнообразные комплексы неполноценности -  все это им, разумеется,
ни в коей степени не помешает. На чудесном, абсолютно неподготовленном и никак
не объяснимом преображении строится эффектнейшая развязка: только что мы видели
на сцене унылых, нервных и неказистых пивохлебов, и вдруг -- пумф! бэнц! мур-ля-ля!
Сверкает все, что может
сверкать, клубы дыма и лучи лазера соединяются наиболее знакомым способом (постановщик
стрип-шоу Игорь Оршуляк крепко знает свое дело и от добра добра не ищет) -  и
пятеро мужчин с невесть откуда взявшейся грацией... Ну, словом, всё, как описано
в бессмертной комедии «Ревизор»: музыка играет, штандарт скачет. Жизнь течет
в эмпиреях.
Пьеса Ladies' Night написана в 1987 году двумя новозеландцами (Энтони Маккартен
и Стефан Синклер) и одним уроженцем Экваториальной Африки (Жак Коллар), который,
несмотря на рекомендации самого Хичкока, не сумел сделать актерскую карьеру в
Голливуде. Напомню, что вторая половина 80-х -- это всемирный шабаш т.н. «мультикультурализма»
-- эстетического движения под лозунгом «Долой всех этих мертвых белых европейцев!».
«Мертвыми белыми европейцами» в те года равно считались Вергилий, Шекспир и Толстой,
зато любой
текст, написанный где-нибудь в Полинезии (а еще лучше надиктованный неграмотным
автором) автоматически получал статус шедевра. Ни в коем случае не желая прослыть
расистом, беру на себя смелость заявить, что пьеса Маккартена--Синклера--Коллара
-- сочинение рыхлое, бессмысленное и неостроумное. Премия «Мольер», присужденная
ей в прошлом году французскими «мульти-культи», не мешает мне оставаться при
собственном мнении. «Ты рассуждаешь, как настоящий старый вонючий козел, но ты
прав!» -- это что, смешно? Публика,
однако, смеется. Ну-ну.

У нас в этом сезоне, как, впрочем, и в предыдущем, плохо удаются моноцентрические
спектакли -- такие, чтоб в сюжете наличествовал ярко выраженный герой и все вокруг
него вертелось. Ужасны были Калигула (Театр на Малой Бронной) и Пушкин (Театр
имени Ермоловой), совершенно невыразительным оказался Эраст Фандорин (РАМТ),
довольно блекло выглядел Егор Глумов (Малый театр)... Лучшей премьерой года,
покамест, являются «Египетские ночи» в «Мастерской Петра Фоменко» -- спектакль,
превращающий любую «личность» в предмет
забавной и не всегда учтивой игры. Возможно, пора подумать, насколько девальвировано
само понятие о «Я», как об уникальном, незаменимом, богоспасаемом существе.

Видите ли, какая штука: по-настоящему хороший актер Валерий Яременко играет в
Ladies' Night роль некоего Грехема; вполне приличный артист Марат Башаров играет
роль некоего Нормана. Качественно их игра совершенно ничем не отличается от игры
актеров, никак мне не известных, Сборщикова, Вержбицкого, Кюрдзидиса и пр. Я
даже не осмеливаюсь сказать, кто из них более, кто менее талантлив. И ощущаю
себя профессионально уязвленным.

Наиболее популярные художественные жанры вдалбливают в сегодняшнюю жизнь давно
узнанную истину: незаменимых нет.

Нет такого человека, который был бы лучше предложенной ему работы. Да кто он
таков, этот человек? Надо будет  у мартена постоит. Надо будет трусы спустит.
Надо будет статью напишет. И так далее».

Александр СОКОЛЯНСКИЙ 
«Время новостей»

 


Название говорит само за себя. Глупо слушать мнения мужчин по поводу спектакля.
Они все равно будут не объективны. Дамам в независимости от возраста данное шоу
не может не понравиться. Достаточно обладать здоровым чувством юмора и не искать
в данной постановке особого смысла. Комедия с блеском идет уже несколько лет.
А чего же еще хотеть? Оригинальная фабула, простота изложения, замечательные
актеры (по совместительству красивые мужчины). Для эффектного уморительного шоу
вполне достаточно.




им. Вахтангова  http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=20

"За двумя зайцами" 

пресса:  

«Говорят, что в Вахтанговском театре спектаклем «За двумя зайцами» (пьеса Михаиле
Старицкого, постановка Александра Горбаня) довольны не все. Актеры старшего поколения
считают, что премьера вышла чересчур легковесной; молодежь раздражает то, что
он никак не похож на авангардные опыты Мирзоева. А зал между тем в восторге,
в, зале яблоку негде упасть… Мы отвыкли от того, что спектакль может быть просто
смешным — теперь это кажется не вполне приличным. Культура комедии утрачена:
постановки большинства антреприз,
главная цель которых потешить зрителя, пестрят огрехами, сделаны небрежно, на
скорую руку. Жанровые спектакли, где любовно воссозданы быт и привычки людей,
подмечены их смешные черточки, у нас больше не ставят — отечественный театр брезгует
этим низким делом. После «Двух зайцев» становится ясно, чего мы этим себя лишили.
Добро пожаловать в идиллический Киев конца XIX века: в небе парит легкомысленное
картонное облачко; под ним расположилась ладная фанерная хатка. Вскоре у пейзажа
появляется новое украшение: на смену взмахивающему стройными ножками кордебалету
фертом выскакивает главный герой, киевский цирюльник Свирид Петрович Голохвастый
(М. Васьков). Он взмахивает шляпой, рекомендуется расположившимся в директорской
ложе дамам в боа и перьях и устремляется вслед за балеринами — эта динамичная
и слегка безумная сцена задает
тон всему спектаклю.
На сцене торжествует своеобразный (но вполне органичный) симбиоз «Ревизора» и
«Вечеров на хуторе близ Диканьки». Герой спектакля, снедаемый неукротимым женолюбием,
а также влекущими его в прямо противоположные стороны страстями к обогащению
и вранью, существует в патриархальной, сказочной среде, где на смену парубкам
в широченных шароварах являются херувимы с нимбами. Ангелы поют о любви, но промотавшемуся
цирюльнику, обремененному барскими замашками, надо выгодно жениться — и он чертом
подкатывается к богатой
наследнице. Жертва нашего Дон Жуана, Проня Прокоповна Серко (М. Аронова), необъятно
толста, чудовищно курноса, несказанно глупа и к тому
же пришепетывает, как пятилетний ребенок. Маска почти что клоунская, но актриса
обжила ее, наполнила человеческой теплотой: слоноподообная Проня Прокоповна на
удивление обаятельна. Огромный кол мелькает в ее мощных руках, как вязальная
спица, родные боятся ее, как огня. Но от своего покорителя Проня Прокоповна трепещет.
Это, скорее, недоразумение: она с ним — два сапога пара.
Объяснившись в любви, герои обнажают друг перед другом самое сокровенное: оба
стягивают с головы парики. Она остается в папильотках, он подставляет солнцу
лысинку — смешные немолодые люди с большими претензиями, наконец-то нашедшие
друг друга.
Зрители понимают это раньше Голохвастого: тот еще пустится во все тяжкие, попадет
на именины к горластой торговке Лымарихе (О. Чиповская), напьется и обручится
с ее дочкой. Хозяйкин самогон ударит плейбою в голову: то ли во сне, то ли наяву
перед его глазами развернется натуральнейший шабаш.
Раньше Голохвастому являлись ангелочки, теперь же его закружили кувшинные рыла.
Лаются торговки, черничка сбрасывает рясу и пляшет гопака в рубашке и кружевных
панталонах, из подвала выскакивает потрясающий саблей окровавленный гайдамак,
декламирующий Тараса Шевченко… Морок и чертовщина засасывают героя: ясно, что
наутро он будет разоблачен перед алтарем и с позором изгнан родителями Прони.
Так и происходит, и занавес уже идет вниз, но в Театре Вахтангова невеста не
захочет остаться без места.
Режиссер изменил финал: Проня Прокоповна скажет свое слово, и хлопнувшего было
дверью Голохвастого возьмут под белы руки, и понесут к попу под бурные и продолжительные
аплодисменты публики, временами переходящие в овацию. 
Спектакль рассмешил людей, поднял им настроение — значит, его создателей можно
поздравить с успехом. Работа Александра Горбаня подтверждает одну важную, но
забытую многими истину: можно ставить рассчитанные на массового зрителя спектакли,
не поступаясь вкусом и профессионализмом.»


Алексей Филиппов, 18.12.1997 "Известия"
 


Сатирикон

 "Смешные деньги" http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=37

 
 
пресса:


«Театр “Сатирикон” открыл сезон премьерой “Смешные деньги” по пьесе Рэя Куни.
Популярного английского комедиографа считают у нас богом театральных касс: стоит
поставить его пьесу — и сборы взлетают до небес. Спектакль Константина Райкина
тоже обречен стать коммерческим хитом.

С легкой руки Владимира Машкова, некогда удачно поставившего во МХТ им. Чехова
пьесу Рэя Куни “№ 13”, к драматургии этого автора у нас обращено самое пристальное
внимание. Незадолго до премьеры “Смешных денег” в Москве отыграли еще один новый
спектакль по пьесе Куни — свою версию комедии “Слишком женатый таксист” представил
Театр на Юго-Западе. Похоже, британский автор становится в России совсем своим.

Между тем про самого Рэя Куни (год рождения — 1932-й) у нас по-прежнему знают
мало. Известно, что в театре он с детства, на сцену впервые вышел в 14 лет. Играл
в лондонском театре фарса Брайана Рикса, первую пьесу написал в 1961-м, со временем
освоил и ремесло режиссера, причем в интервью признается, что сам-то предпочитает
ставить чужие комедии — “те, что способны сказать зрителю немного больше, чем
написанные мной”. Шутит, что авантюрный склад ума все равно не дал бы ему жить
спокойно: не займись он театром,
днем составлял бы кроссворды, а вечерами — подрабатывал в качестве вора-карманника.

Изворотливый ум и впрямь позволяет Куни придумывать совершенно головоломные сюжетные
построения: впрочем, в какой-то момент на его пьесах непременно возникает чувство,
что еще минута — и навороченность превратится в вымученность, а лавина фарсовых
ситуаций станет слишком неправдоподобной. От режиссера драматургия Куни требует
вкуса и чувства меры: пережмешь — и получится топорно, а шутки, часто и без того
рискованные, прозвучат грубовато.

В спектакле Константина Райкина “Смешные деньги” без пережима не обошлось. История
о бухгалтере, в руки которого попал чужой кейс с астрономической суммой, что,
естественно, породило невероятную путаницу, разыграна здесь как темпераментный
и незамысловатый балаган. Часто хочется, чтобы кутерьма на сцене стала менее
шумной, а кроме ярких красок в арсенале режиссера появилось бы больше полутонов,
но такое в спектаклях Райкина вообще редкость.

Впрочем, полутона здесь все-таки есть. Драматургия профессионального лицедея
Рэя Куни хороша тем, что дает актерам возможность проявить себя, вдоволь порезвиться,
наделить своих персонажей разными симпатичными чертами. Во всех спектаклях по
пьесам Куни, идущих сегодня в Москве, есть кого запомнить — и далеко не всегда
это исполнители главных ролей. Так и здесь: в центре “Смешных денег” неожиданно
оказывается артист Владимир Большов, с мягким юмором играющий роль добропорядочного
копа. Именно его исполнение
становится своего рода камертоном спектакля не только потому, что интрига во
многом строится вокруг его персонажа (который настолько положителен и наивен,
что либо вообще не просекает происходящего, либо все понимает превратно), но
и потому, что играет Владимир Большов с отменным вкусом.

На премьере “Смешных денег”, где публика смеется без передышки, вспоминаешь слова
Рэя Куни о том, что в фарсе он обычно ищет трагедию. Главный герой пьесы в исполнении
Дениса Суханова железной хваткой бультерьера вцепляется в чемодан денег: он готов
на все, лишь бы не выпустить добычу. В его отчаянной решимости держаться за удачу
до последнего не столько жажда наживы, сколько ужас перед повседневностью. Единственный
шанс все изменить, другого не будет, упустишь — завтра снова на службу, опять
это убогое существование
— такая мысль колотится в висках героя, преображая скромного бухгалтера в изворотливого
пройдоху. И тоска по лучшей жизни, и лихорадочная решимость все изменить по сути
своей драматичны и весьма злободневны.»



«Ведомости»



 


«В «Сатириконе», третьем по счету московском театре, на афише появилось имя современного
(сейчас ему, правда, уже за семьдесят) английского (у нас почему-то его упорно
называют американским) комедиографа Рэя Куни. Поставлена пьеса «Смешные деньги»;
в оригинале само ее название веселит слух: фани-мани (Funny money). Как и две
предыдущие («№13» идет в МХТ, «Слишком женатый таксист» в Театре сатиры), ее
перевел известный остроумец Михаил Мишин; как и две предыдущие, она рассчитана
на то, чтобы выжать из зрителя
максимально возможное количество смеха, и ни на что больше. Рэй Куни -- автор,
принципиально не желающий ничего говорить ни уму, ни сердцу: он только смешит.
Он пишет химически чистые комедии положений, в которых нет ни грана лиризма,
душевной теплоты и т.п. -- этим его пьесы принципиально отличаются от классической
бродвейской комедии. В них чувствуется чистота и древность рода: стилистически
комедии Куни напрямую восходят к старому доброму английскому фарсу. Законы этого
жанра Куни знает не из книжек: свою
театральную карьеру он полвека назад начал как фарсовый актер в лондонской труппе
Брайана Рикса.То же и с пьесами Куни. В завязке у него всегда лежит какая-нибудь
путаница: одного человека принимают за другого, деньги приходят не по назначению,
двое ищут третьего, а находят, на свою голову, четвертого, вранье неожиданно
оказывается правдой -- и пошло-поехало. Каждая несуразность, подобно амебе, в
бешеном темпе делится на две новые, каждое сказанное слово оказывается либо неправильно
понято, либо не тем, кому
надо, услышано. Куни строит безумный, но восхитительно безопасный мир, в котором
главным свойством человеческой жизни является дробность, деление без остатка
на комические репризы. Поэтому я ограничусь лишь сообщением о том, что в «Смешных
деньгах» все вертится вокруг черного чемоданчика, набитого фунтами стерлингов
(750 тысяч не такие уж и смешные деньги), и нескольких его двойников, ничего
интересного в себе не содержащих. Возможно, именно трогательные воспоминания
о детском фильме «Приключения желтого чемоданчика»
с Евгением Лебедевым в роли чудо-доктора побудили Константина Райкина взяться
за эту пьесу, плоскую как фанера (это не мое, это его собственное определение,
цитируемое на сайте inout.ru). Райкину даже померещился в «Смешных деньгах» какой-то
«лирический момент» -- вероятно в отношениях главных героев, Генри и Джейн Перкинс
(Денис Суханов и Лика Нифонтова). Тем не менее режиссер прекрасно знал, что ставит
пьесу-смеховыжималку, отличающуюся от прочих лишь большей мощностью. Он был уверен,
что его актерам темп
и темперамент Рэя Куни придутся по плечу и по нраву больше, чем какой-либо другой
московской труппе, и что спектакль получится смешным. Если работа заладится --
безумно смешным. Наверняка, что бездумно смешным, но эту веселую (отнюдь не буржуазную
-- с чего вы взяли?) бездумность в любом случае стоит предпочесть мертворожденному
и корыстному нонконформизму «новой драмы». 

Рэй Куни не только не гений, но даже и не старается: ему вполне уютно в рамках
стандарта. Он поставляет материал для эталонной развлекухи: большинству этого
вполне хватает. Иногда актерам в подобных пьесах становится тесно. Они начинают
что-то выдумывать, усложнять, добавлять от себя -- не корысти ради, а из личного,
почти неприличного ныне перфекционизма: им так интереснее. В «№13» так играют
(или, по крайней мере, играли) Авангард Леонтьев и Евгений Миронов, в «Слишком
женатом таксисте» -- никто; что касается
«Смешных денег», пока непонятно, как развернутся актеры в энергичной и расчетливой
постановке Райкина. Вероятнее всего, они решат, что им и в других спектаклях
есть где развернуться.»


"Газета"




«Феномен популярности второстепенного английского комедиографа Рея Куни в России
впору изучать социологам. Последние несколько сезонов отечественные театры живут
под девизом: «каждой сцене – свой Куни». Замысловатые, энергичные, в меру пошловатые,
его комедии вдруг попали в резонатор общественного вкуса, резко потребовавшего,
чтобы было «погорячее». Пьесы Куни могут служить своего рода идеальным образчиком
коммерческой комедии средней руки. И любой театральный деятель, положив руку
на сердце, может рассказать
обо всех их очевидных недостатках. А, положив руку в карман, красноречиво указать
на некоторые несомненные достоинства. Справедливо гордящийся финансовой успешностью
«Сатирикона», Константин Райкин выбрал ранее не ставившуюся в России пьесу «Смешные
деньги» и доверил роли двум актерским составам из числа «старой гвардии» театра.

Комедия положений – жанр, требующий почти музыкального чувства ритма. И безукоризненного
вкуса. Чем сомнительнее анекдот, тем строже должен быть рассказчик. История о
клерке, нашедшем дипломат с сумасшедшими деньгами в свой день рождения, и вся
вытекающая отсюда череда происшествий как раз относятся к таким сомнительным
анекдотам.

Ритмом Константин Райкин владеет как мало кто в театре. И стремительный темп,
заданный им «Смешным деньгам», – одно из главных достоинств спектакля. Со вкусом
у труппы «Сатирикона» дело обстоит куда хуже.

Неоднократно замечено, что, как правило, начиная анекдот, рассказчик повышает
голос, начинает строить рожи, размахивать руками. Боясь, что анекдот не произведет
должного впечатления, он старается вовсю. Так и актеры очень часто считают, что
комедию положений надо играть как драму, только на два тона громче, суетливее
и ярче. Маститые актеры «Сатирикона» старательно и с первой минуты «поддают жару».
Они так «хлопочут лицом», что оторопь берет. И так кричат, что кажется, все внезапно
и вдруг оглохли. Актеров
нельзя упрекнуть в недостатке старания, но именно натужная старательность, с
которой они играют, больше всего и мешает. Чуть-чуть нажим, и юмор начинает напоминать
передачу «Аншлаг, аншлаг!».

Зная Константина Райкина и его почти нечеловеческую страсть к совершенству, можно
быть уверенным, что рано или поздно «Сатирикон» овладеет жанром комедии положений.
Хотя стоит ли Рей Куни таких усилий – вопрос открытый.»


«Новые известия»
Ольга Егошина

 


«Первым за комедию положений Рэя Куни "N 13" взялся МХТ, и тогда некоторые тихо
горевали, что даже в цитадель духовности проник душок коммерции. Сейчас вряд
ли кого-то может удивить, что актеры тоже хотят зарабатывать деньги, играя в
смешных, хорошо написанных пьесах, где так мало проявляется заботы о "жизни человеческого
духа". После премьеры в МХТ Александр Ширвиндт поставил комедию Рэя Куни "Слишком
женатый таксист", и он оказался лучшим спектаклем Театра Сатиры, который, позабыв
имя свое, предъявил публике
комедию положений.

Куни в постановке Райкина - все тот же, он заставляет зал смеяться, как от щекотки.
Можно, обидевшись на "Сатирикон" за то, что он в этот раз отказался сеять разумное,
доброе, вечное, взять и пересказать сюжет комедии, в котором, собственно, все
и дело. Но этого сделать не получится - спектакль начинается чередой недоразумений,
которые вырастают в огромный ком, потом в лавину. Пересказать все невозможно.
Разве что попытаться осилить завязку: бухгалтеру (Денис Суханов) по ошибке попадает
чемодан с колоссальной
сумой денег, и бедный клерк, совершенно ошалев, заказывает билет на самолет,
желая отправиться со своей женой (Агриппина Стеклова) куда-то далеко, кажется,
прямо в рай. Но не тут-то было - счастливой паре мешают друзья, двое полицейских,
один таксист и наемный убийца. Пьеса сконструирована замечательно, но сконструированность
все время чувствуется: так и видишь автора пьесы, изобретающего героям очередную
ловушку.

"Смешные деньги" - даже не комедия положений, а комедия "заставаний": здесь все
друг друга застают то за сексуальными действиями самого широкого диапазона, то
за пересчитыванием денег или еще за чем-нибудь. А потом тот, кто застал кого-то,
сам попадает в нелепое положение, и застают, в свою очередь, уже его. Карусель
недоразумений крутится все быстрей, герои запутываются все сильней. Здесь царит
комический рок - все попытки героев вырваться из ситуаций, в которые они попадают,
обречены на провал.

Однако есть у них и повод для радости. Понимая, как они стали богаты, бухгалтер,
его жена и примкнувшие к ним товарищи танцуют, а на заднем плане загораются названия
городов, которые теперь можно посетить, где можно отдохнуть, а если захочется
- остаться навсегда. И вот создаются новые пары, рушатся браки - деньги делают
свое дело.

Быть может, актеры и режиссер оказались излишне усердными: почти у каждого артиста
на лице словно начертан призыв к публике: "Всем умереть от смеха!" Не все комические
ситуации актеры пока обжили, не везде нашли внутренние оправдания, и поэтому
порой возникает впечатление, что артисты (кстати, вслед за драматургом) выжимают
из сюжета больше смеха, чем он способен дать.

Актеры нередко показывают не сверхсуету и сверхвзволнованность героев, а будто
пародию на суетливых и взволнованных людей. Бесспорно, это идет вразрез с сутью
комедии Куни. Единственный, кто держит верный тон, кто тих и серьезен посреди
этой чепухи, а потому неизменно смешон, - Владимир Большов, играющий инспектора
полиции. Его герой - воплощение тишины, нестяжательства, почти безгрешия в мирке
буйнопомешанных на финансовой почве.»




Известия, 4 октября 2005 года
Артур Соломонов



Сатиры  http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=38


"Хомо эректус" 

 
пресса:



«Хорошую пьесу проверяет время. Своего “Хомо эректус” Поляков написал в 2002
году, когда никто слыхом не слыхивал ни о какой монетизации, народ жил лучше,
а коммунистов воспринимал не иначе как зажравшуюся ворчливую муху на общей куче.
Однако за два последних года российская экономика и жизнь дали такой крен, что
сочиненное Поляковым воспринимается как свежак, только что вышедший из-под пера
более чем наблюдательного и остроумного современника.

Четыре пары — представители всех социальных слоев — собираются в роскошном пентхаусе
на девятом этаже для нормальной групповухи, по-научному — для свинга. Новый русский
с женой-домохозяйкой, любительницей мыльных сериалов. Интеллигентную прослойку
представляет журналист с супругой-культурологом, политику — депутат, совесть
нации, с уличной проституткой, выдаваемой за жену. И, естественно, гегемон Вася,
но не с законной половиной, а с красным флагом. Древко в его руках воспринимается
не иначе как главное орудие
сексуальной оргии.

В общем, как говорил Шукшин, народ для разврата собрался. И тут режиссер Житинкин
оказался как рыба в воде. Ненавязчивая музычка с большим диапазоном от юго-восточной
пряной до ура-патриотической “А в чистом поле система “Град”. Под этот музыкальный
фон начинается как бы секс-раскачка партнеров, в которую вмонтированы биографии
героев и интрига с их появлением в пентхаусе.

— Машина для мужчины то же самое, что нижнее белье для женщины. Ты, кстати, какое
белье надела? — бизнесмен (Юрий Васильев) стоит на коленях перед женой (Алена
Яковлева).

— Черное, — и раздвигает ноги, точно как Шэрон Стоун в “Основном инстинкте”.

— Умница.

Пряно. Остро. С приходом в компанию проститутки (Елена Подкаминская) к пряной
остроте добавляются цитаты из Умы Турман, той, что в кино. Секс становится уморительно
комичным. Но по ходу раскрутки сюжета, где полно поворотов и ходов, все больше
и больше добавляется социалка. Уже в финале первого акта хит про систему “Град”
и про то, что “за нами Путин и Сталинград”, читается не как парадоксальная музцитата,
а исключительно уместный песенный комментарий на действие нынешней власти.

Второй акт. Комедия приобретает трагические черты, из чего ясно, что свинг, популярный
в Америке, в России не пройдет, потому что чреват не телесным, а душевным стриптизом,
осложненным непростой российской ментальностью. А Житинкин вовсе не спец по “клубничке”,
а большой мастер работать на грани, острие и в экстриме. Смех в зале переходит
в напряженное молчание, особенно в монологах и диалогах героев о своих грехах.

— А галстучек-то у тебя недешевый, — говорит бизнесмен Кошельков журналисту Гранкину.

— Да что ты привязался к моему галстуку?! — срывает галстук.

— А вот чего, — ногой отбрасывает стул. Резко подходит с намерением бить морду.
Однако не бьет. — Я кидаю лохов, просто потому, что кидаю! А такие, как ты, нагадят,
а потом так все повернут, будто слепого через дорогу перевели... Даже-даже...

В спектакле отличные актерские партии. Номером один идет Юрий Васильев с присказкой
“даже-даже”. У артиста в последние годы не было подобной работы — удивительное
сочетание свободы, жесткости и многослойности образа. Чисто конкретно внешний
ряд нового русского из бандюков сканирован им с психологической точностью и забивает
внешние прибамбасы, так часто эксплуатируемые в театре и в кино.

У каждого артиста — своя яркая краска. Антон Кукушкин (журналист Гранкин) — нервный,
подловатый интеллектуал, Светлана Рябова (его супруга) — интеллект и секс, Алена
Яковлева — простоватая стерва, Олег Вавилов (депутат Говоров) — пафосная совесть
нации, Александр Чернавский (работяга Вася) — вороватый гегемон и, наконец, Елена
Подкаминская — гротеск, смешная фактура, можно сказать, “настоящая проститутка”.
Большая удача молодой актрисы.

Оформление Андрея Шарова — художественного спутника Житинкина — на сей раз очень
стильно, хотя и идею декорации навеяли последние достижения сантехнической индустрии.

В финале авторы спектакля не побоялись замахнуться на Антона нашего Павловича.
Три супруги на авансцене, каждая со своей женской исповедью и натуральными слезами,
смотрятся как чеховские три сестры. И в данном случае стеб уступает место искренности.
Хотя заключительный аккорд “Хомо эректуса” от классики двигается в сторону фольклора,
что убедительно иллюстрирует глубоко национальный характер материала, проявляющийся
одинаково как в сексе, так и в жизни.» 



МК, 15 февраля 2005 года
Марина Райкина




 

"Свинг по-русски" - так обозначен жанр нового спектакля Театра сатиры. Зал полон,
публика с воодушевлением принимает игру актеров, хотя финальные аплодисменты
завершаются в тот самый момент, как занавес впервые складывает свои бархатные
половинки. После "Хомо эректуса" - как в одном старом анекдоте - во всем видишь
эротический подтекст. Как написал поэт (конечно же - невольник чести), "все репутации
подмочены, трещи, трехспальная кровать".

В пьесе Юрия Полякова, писателя, главного редактора "Литературной газеты", а
с некоторых пор еще и драматурга, положительных героев нет. Жанр такой: социальная
сатира, в ней по определению положительный герой не внутри, а снаружи - смех.

В "Хомо эректусе" ситуация, в которую попадают герои, скользкая, двусмысленная
и при этом очень русская или, если угодно, российская. Герои собираются, чтобы
предаться свальному греху, откликнувшись на объявление в глянцевом журнале, а
в итоге, конечно, спорят о судьбах Родины.

Свинг по-русски.

Постановка Андрея Житинкина, сценография и костюмы - Андрея Шарова. Как всегда
у Житинкина, "шокирующая" тема оправдывает все недостатки. А недостатки - обычные,
которые сопровождают режиссера, что бы и где бы он ни ставил: актеры разведены
по углам сцены, но совершенно не знают, как им вступать в разговор и как реагировать
на чужие реплики, почти все без исключения мизансцены схематичны, а игра актеров
в итоге - прямолинейна и груба. Социальная сатира - жанр, конечно, определенный,
но даже тут не помешали
бы переходы и полутона.

В дом богача Кошелькова (Юрий Васильев) приходят супруги Гранкины, где он - известный
журналист (Антон Кукушкин), а она - психолог (Светлана Рябова), и пара Говоровых.
Он - депутат и демократ, до поры до времени скрывающий эти обе свои "публичные"
ипостаси под париком и накладными усами (Олег Вавилов), а вместо законной жены
он приводит с собой труженицу коммерческого секса, арендованную на Ленинградке
(Елена Подкаминская).

Все роли понятны, правда, ситуация со всех сторон "жмет", вся, прошу прощения,
в подтяжках, как не слишком удачно и при этом неоднократно прооперированная дива.

Кошельков - какого размаха делец и банкир? Если он владелец заводов, газет, пароходов,
тогда не должен он ботать на фене начинающих коммерсантов, едва-едва вылезающих
из штанишек рядового кидалы. Если не очень крупный финансист, не титан и не стоик,
человек с немедийным лицом, то размах махинаций, в которых клеймит его рабочий
Вася (Александр Чернявский) и о которых наслышан и начитан всеведущий Гранкин,
- не по чину.

Не вызывает доверия и игра в бутылочку, переходящая в куда более традиционную
для нашего климата пети же, когда каждый должен выйти в центр и рассказать все
как есть, всю правду о себе, то есть вывернуть душу наизнанку, всю грязь на всеобщее
обозрение и позорище.

И ведь выходят. И - рассказывают. И Гранкин, и жена его -психолог-культуролог,
и проститутка Кси, и сам Кошельков, и Кошелькова (Алена Яковлева), и депутат-демократ,
совесть русского народа... Все. Нечто вроде сцены дачи взяток из "Ревизора",
один за другим, один за другим. Там, правда, чуть больше сатиры и юмора, а в
"Хомо эректусе" подобные в своей неизбежной последовательности истории скорее
отвечают за социальный пафос. В эти томительные мгновения юмор почти покидает
сцену. В "Ревизоре", раз уж пришел он
на память, повторяемость - часть комедийной интриги, здесь - досадная необходимость.
В том смысле что пережидать все эти монологи придется, раз драматургу так захотелось,
поскольку такой в его голове сложился сюжет.

Публика смеется, но чаще реагирует на текст. В пьесе Полякова - даже если не
обратить внимания на говорящие фамилии (а как же не обращать? ! ) -все герои
"распределены по ролям", даны не люди, а типы, но ничего типологического, узнаваемо
смешного в игре актеров нет, а без такой узнаваемости не бывает успешных социальных
комедий (может, это - вина или неумение уже не постановщика, а самих актеров
- удается же, например, Владимиру Носачеву в двух репликах и за пять минут своего
присутствия на сцене "выдать" тип
отставного военного, находящегося теперь на содержании богатого зятя). Сидя в
кресле, ловишь себя на том, что ищешь сходства и подобия в "новом русском", в
его супруге, в продажном журналисте, в депутате - "совести нации". Не находишь.

По-настоящему смешно играет одна-единственная Елена Подкаминская, пожалуй, можно
назвать ее открытием этого спектакля и, конечно, его единственной комедийной
вершиной. До сих пор эта молодая актриса претендовала, казалось, только на роли
лирических героинь, не слишком востребованные в афише Сатиры. В роли проститутки
Кси Подкаминская работает на грани фола, на пределе - примерно так же, на пределе
"балансирует" и длина ее мини-юбки, но как юбка не задирается без нужды выше
необходимого, так и в игре ей достает
не перейти границы дозволенного. Она эффектна, она экстравагантна, может быть
эксцентричной, а может - прямолинейной, и при всем этом в ее игре есть что-то
от прежней Сатиры, когда юмор был сложен, а сатира - прихотлива.» 




НГ, 25 февраля 2005 года 
Григорий Заславский 








п/р Табакова http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=50

"Два ангела, четыре человека" 
 




пресса:


«Итого» с того света.


«Табакерка» опять обошла Большого Брата на повороте. С Шендеровичем у них так
просто попадание в десятку. Миниатюрный гигант профессионального юмора раскланивался
перед публикой, не скрывая скорбного лица, и печаль его нашла в зале поддержку
и понимание. Шендеровичу хлопали в двойном объеме -отдельно как автору пьесы,
отдельно как субъекту государственных гонений.

Драматургический дебют получился вполне пристойным. Хотя по гамбургскому счету
«Два ангела, четыре человека», конечно, не безупречны. Чего стоит хотя бы вялое
название -как будто дебет с кредитом сводят. Написал пьесу, пересчитал персонажей,
вывел аккуратно: итого. Привычка.

Популярная ерническая программа подложила своему бессменному автору и ведущему
еще одного поросенка: в Шендеровиче теперь неистребим резонер. Что особенно заметно
по первому акту, где говорильни больше, чем действия, и говорильня эта порой
до опасного граничит с демагогией.

Сюжет «Двух ангелов...» нельзя назвать абсолютно оригинальным. Он настойчиво
отсылает память к «Провинциальным анекдотам» Александра Вампилова, то есть к
конкретному анекдоту -«Двадцать минут с ангелом», который тоже шел в подвале
на Чаплыгина, будучи половинкой спектакля Валерия Фокина. Командировочных алкашей
тогда уморительно смешно играли Табаков с Машковым, а таинственного пришельца
-нежный Евгений Миронов. Потом Машков уехал в Голливуд... Ладно, не будем о грустном.

У Шендеровича похожая завязка: к человеку является ангел. Снисходит прямо в его
полуноворусскую квартиру, но только не ради помощи, а с целью подготовить клиента
к слиянию с вечностью. Логически зациклевать дату рождения с датой смерти.

Самые остроумные авторские приколы «Двух ангелов...» вертятся в области виртуального.
На экран, исполняющий роль огромного монитора, выводятся то ассортимент и расценки
сухих собачьих кормов (так Иван Андреевич Пашкин трудится), то целомудренно заштрихованные
девочки из Hot Porno (так он отдыхает), а затем и гвоздь всей программы -сайт
www.vsetambudem.ru. С бегущей строкой: «Добро пожаловать на официальный сайт
Царствия Небесного». Единственное, с чем Шендерович лажанулся, так это с ru (прошу
простить за случайную
двусмысленность). Речь ведь идет о Царствии общечеловеческом, куда неизбежно
попадают люди всех национальностей, граждане всех государств и приверженцы любых
религиозных конфессий, значит, оканчиваться имя сайта должно на org или com.

На протяжении первого акта ангел -Михаил Хомяков, пытается доказать своему подопечному
-Александру Воробьеву, что Воля Божья -это вселенская компьютерная программа,
и если выскочил на экране твой индивидуальный номер, рыпаться бесполезно. Иван
Андреевич, который ни Достоевского с Данте не читал, ни Босха никогда не видел,
и вообще в вопросах загробного бытия полный профан, дрожит осиновым листом, ноет,
плачет, пытается всучить вместо себя то соседа сверху (баб водит, собака, уголовник
бывший), то соседа сбоку
(это его паршивые жигули каждую ночь под окном верещат), подвергается за это
ангельскому осмеянию и даже рукоприкладству и, наконец, смиренно просит хоть
чуть-чуть приоткрыть завесу грядущего. Тут и начинаются фамильярные, с теплотой
в голосе рассказы о притомившемся Создателе, о бюрократии и волоките в небесной
канцелярии, и возникает смутное подозрение, что отнюдь не все вопросы на небесах
разрешаются четкими компьютерными мозгами.

Второй акт подозрения полностью оправдывает. Ангел с Пашкиным уже здорово нажрались
подручных зелий -коньяка, шампанского, водяры, и тут обреченный идет ва-банк,
выясняет, что ангел -это не ангел, вернее не совсем ангел, и события раскручиваются
чем дальше, тем смешнее. Человек (который «звучит гордо, а выглядит отвратительно»)
доказывает незваному гостю, что воля слабого, несовершенного существа тоже способна
изменить жизнь. И даже отодвинуть смерть -свою и чужую.

Больше ничего рассказывать не буду. Как в детективе важно, кто кого убил, так
в доброй и грустной комедии -почему все остались живы. И пусть проклятые жигули
взрываются сиреной воздушного налета, пусть пробиваются сквозь бетонные перекрытия
яростные женские стоны: «А я не хочу кончать! а! а! не хочу!», человек по фамилии
Пашкин упорно соперничает со всеми ангелами мира в доброте и великодушии. Потому
как в один прекрасный момент вспомнил, что он -человек.

«Двух ангелов...» -в отличие от «Священного огня» -настоятельно советую посмотреть.
Получите удовольствие:

-от авторского парадоксального остроумия («до конца вечности», «временно бессмертен»,
«Пятая Предельная улица»);

-от симпатичных режиссерских выдумок (например, звонок в квартире Пашкина настроен
на зловещее начало Первого концерта Чайковского для фортепьяно с оркестром: «та-та-та-там!»);

-от потрясающе натурального вида за окном. Пока люди и ангелы выясняют отношения,
над городом встает заря, и прорисовываются фотографические очертания заурядного
припорошенного снегом дворика -такого неожиданно красивого под призрачным рассветным
небом...

И, наконец, от простой мысли, что любой жлоб подлежит возвращению к изначальному
Божьему замыслу -надо только напомнить ему, что земной путь не бесконечен. Как
заметил однажды мудрый Радзинский, «можно приватизировать квартиру, нельзя приватизировать
собственную жизнь; поэтому, формально считаясь хозяином, на самом деле все равно
являешься постояльцем...». Мементо мори и улыбайся.»



 Елена Ямпольская
22 января 2002 г.





«В давней теперь истории с разделом НТВ есть один положительный момент. Благодаря
неожиданно образовавшемуся тайм-ауту Виктор Шендерович дописал пьесу, сдержав
тем самым слово, данное старшему коллеге Григорию Горину. Олег Табаков тут же
поставил эту пьесу в репертуарный план, такимобразом, бывший студиец-восьмиклассник
табаковской студии при Дворце пионеров вернулся в родной театр в качестве драматурга.
Завербованный на службу актуальной сатиры, вынужденный каждую минуту держать
руку на пульсе, сам Виктор
Шендерович предпочитает сюжеты универсальные. «Два ангела…» — остроумная притча
о жизни на пороге смерти: порог этот никто не переступил, но острый вкус жизни
почувствовать удалось. И увидеть ее всю за одну минуту, как перед смертью и положено.
Один из «небожителей» (Некто Стронциллов — Михаил Хомяков) — падший ангел, «чьи
крылья отпали в процессе эволюции», обречен стать человеком. На землю прибыл
с последним «ангельскимх делом» — подготовить сопроводительные документы в Царство
Небесное на потенциального
покойника — бизнесмена средней руки, среднего возраста (Иван Пашкин — Александр
Воробьев), который за жизнь цепляется отчаянно.

Сюжет движется, как акробат на батуте, то вверх, к вечным вопросам, то вниз,
к остроумным современным зарисовкам. С быстротой достаточной, чтобы не завязнуть
ни в злобе дня, ни в размышлениях о смысле жизни. «Небесноех и гземное» зарифмовано,
как в поэме. Божье провидение — с компьютерной программой (сайт www.vsetambudem.ru).
Богоборчество — с диссидентством. Небесная канцелярия — с административными проволочками.
Ангел-ликвидатор, который борется за смерть, — с врачом-реаниматором, сражающимся
за жизнь («Реаниматоры
— бич божий!»). Картины ада — с экскурсами в историю (каждый из грешников получает
по заслугам: так, например, Цезарь правит в каморке тараканами, а Геббельс живет
среди евреев, которые его не замечают).

Пьеса хороша именно этими крутыми виражами, отточенным слогом и щемящими интермедиями
вроде такой. Озлобленный падший ангел, эволюционировавший от диссидента до квартирного
жулика, слышит Армстронга, и лицо его светлеет. «А-а, этого я знаю. Он у нас
в раю по субботам поет».
становится ясно — хоть ангела из человека не получится, зато разбудить человека
в самом неприглядном типе очень даже можно.

Р. S. Олег Табаков задался самой правильной целью я завалить всех работой. Премьеры
в обоих его театрах выходят в режиме социалистического соревнования: «Два ангела,
четыре человека» — вторая за январь премьера в «Табакерке». Постепенно каждый
из его актеров получает по крупной интересной роли — в данном случае Александр
Воробьев. А самый неожиданный персонаж в этом раскладе — режиссер Валерий Сторчак,
который несколько последних лет боролся с культурной политикой московской мэрии
и театральными олигархами
с помощью митингов и листовок. А теперь вот взял и поставил качественный спектакль,
изящно «умерев» в актерах и драматурге. Так что трудотерапия для театральных
людей — самое верное лекарство.»
 


Вечерняя Москва, Ольга Фукс








Мастерская П. Фоменко   http://www.anshlagm.ru/a-t-list.php?id=27


«Волки и овцы»


пресса:

«Кто мог подумать в тот майский день 1991 г., когда над сценой, изображавшей
сад Купавиной, был водружен массивный сук настоящего дерева с еще не увядшей
зеленой листвой, а зрители вместе с обитателями и гостями старинной усадьбы вдыхали
доносящийся из открытых окон аромат весеннего ветра, — кто мог подумать, что
самостоятельной работе китаянки Ма Чжен Хун уготована столь долгая жизнь! «Волков
и овец» «доводил до ума» уже сам Фоменко, но спектакль остался пронизан этим
весенним сумасбродством, все той же блаженной
нерасчетливостью чувств.
Может быть, потому так удавались спектакли фоменковского курса, что вырастали
они как бы незаметно, естественно, не зная, какой срок им отпущен, но в каждый
краткий миг живя полной жизнью, переливаясь всеми ее красками?…»

«…Галина Тюнина меняет распространенные представления о внутреннем мире героини
первой величины. Поначалу кажется, отсутствуют многие традиционно предполагаемые
черты. Нет душевной раздвоенности, противоречивых устремлений, попыток осмыслить
свои чувства и поступки. Кто я? Почему именно такова моя судьба? Грешна ли я,
слаба ли, поправимы ли мои ошибки? Увижу я лишь небо в алмазах — или все-таки
обрету более удобопонятное, земное счастье? Все эти рефлексии шекспировских Гертруд
и Офелий, бесприданниц Островского,
чеховских Маш и Сонь, как и проблемы самоопределения в мире женщин из пьес Ибсена,
Гауптмана, Шоу, Стриндберга и прочих, — остаются пока в стороне.
Актриса создает образы непривычно монолитные. Однако целостность натуры ее героинь
далеко не всегда тождественна светлой гармонии и никогда — покою души, уравновешенности
характера. Генриэтта из «Приключения» Марины Цветаевой — бледная обольстительница
в мужском наряде и парике. Изящная, но не хрупкая. Изысканная и, быть может,
чуть суховатая графика профиля. Жесткий взгляд и ледяные интонации. Никаких намеков
на душевную ранимость, трепетность. Генриэтта не знает привязанностей, неуправляемых
чувств. Трезво
и без сожаления она принимает упрек в отсутствии души, который бросает ей Казанова.
Авантюрный дух, по логике режиссера Ивана Поповски, является лишь формальным
поводом ухода Генриэтты от героя. Главная же причина — специфика всего ее существа.
В шелковом шелесте дыхания слышится утомление вампирши, по-настоящему нуждающейся
не в любви, а только в подкреплении сил. Кажется, она никогда не постареет, потому
что выпала из нормального течения времени. Приходит в голову эффект Дориана Грея…
В магнетизме героини
чувствуется дьявольская отлученность от мира простых смертных. Тюнина как бы
заново реализует амплуа женщины-вамп — в его прямом смысле.
Вот здесь-то и возникает ощущение трещины в образе героини. С одной стороны —
почти идеальный облик, с другой — нечеловеческий внутренний холод. Актриса дает
«формулу» инфернальности, подчеркнуто лаконичную, без «подробностей». Но в этой
формуле угадываются многие варианты развития. И темная одержимость леди Макбет,
ее «обратная сторона» самоутверждения, и надменный прагматизм Марины Мнишек,
и жажда жизни блистательной Миледи, неутомимо враждующей с тремя мушкетерами.
Инфернальность таких героинь, как и Генриэтты,
далека от полусказочной мистики, но, скорее, вырастает из безграничного индивидуалистического
пафоса, пропитавшего саму органику героинь. Такие не боятся одиночества, не желают
зависеть от чьей-либо любви или равнодушия, стремятся диктовать миру свою волю.
Собственно, кокетливая «змейка» Глафира, сыгранная Галиной Тюниной в «Волках
и овцах», тоже не чужда подобных качеств, являя собой вамп, откорректированный
и «утепленный» комизмом Островского. Глафирой движет не только инстинкт хищницы,
но и жажда острых ощущений, опасных развлечений. Она вдохновенно — и даже самозабвенно
— разыгрывает набожную тихоню перед подозрительной Мурзавецкой. С демонической
насмешливостью очаровывает неуклюжего Лыняева, любя его как удобную жертву. Глафире
нравится сам процесс лицедейства,
плетения интриг и любования их результатами — как нравится свойски болтать с
Купавиной и качаться в гамаке. Героиня чувствует, что одной привлекательности
недостаточно, чтобы добиться всего мечтаемого. Нужны усилия, нужно выиграть,
отвоевать у мира, быть может, изначально причитающийся тебе успех. И ей по душе
такой порядок вещей. Тем более что он позволяет тратить силы, которых у нее избыток.
Однако инфернальная властность может вести и к драме саморазрушения, как бы постепенного
умерщвления себя изнутри. В «Шуме и ярости» по Фолкнеру режиссер Сергей Женовач
будто нарочно заставляет нас пристально вглядываться в красоту миссис Компсон.
Она подолгу статично, пребывает на сцене. Вот она бессильно откинулась в кресле-качалке,
повторив ее плавный изгиб. Длинные пушистые волосы чудесно раскинуты. И так ужасающе
механичны тягучие голосовые интонации этой женщины. Даже со своим сыном, несчастным
безумным
Бенджи, она разговаривает как гувернантка, как чужая. У нее еще хватает эгоистического
энтузиазма пококетничать с женихом дочери. Но уже нет чуткости и воли, чтобы
предостеречь от ошибок и спасти своих близких. Она умеет только осуждать. Очередной
чек, присланный непутевой дочерью Кендейси, героиня будет жечь с почти маразматической
педантичностью, почти патологическим наслаждением. Погасший, мертвенный взор.
По-старушечьи чуть сгорбленная худощавая фигура, нетвердые шаги. Миссис Компсон
превращается в пугающую
старуху.
Изначальное внешнее изящество должно быть затем как бы «испытано» стилистикой
поведения героинь, смыслом поступков — должно обрести свой сюжет и жанр. Всякий
раз оно оценивается и выглядит по-новому, не боясь снижающих моментов. В спектакле
Евгения Каменьковича по пьесе О. Уайльда «Как важно быть серьезным» мисс Призм
возникает на подмостках этакой «страусихой» в ослепительно белом трико и пышных
перьях. Она избыточно декоративна даже для подиума. Но ей приходится жить в обыденном
мире. Неудивительно, что эта
экстравагантная леди-денди когда-то ухитрилась перепутать младенца с рукописью
романа. У нас рождаются восхищение неотразимой героиней-моделью и ирония по поводу
ее безмозглого поведения. Культ красоты и пародия на тотальную эстетизацию мира
сосуществуют в образе.
Склонность к чрезмерности — тема, выводящая Тюнину за пределы и демонизма, и
чистого комизма. Безумно влюбленная Оливия из «Двенадцатой ночи» перестает контролировать
себя, становится импульсивной. Готова сама, первая заключить в объятия своего
возлюбленного и даже оторвать его от земли. Еще немного — и она станет нелепой.
Еще немного — и усомнишься, что Оливии суждена такая же страстная ответная любовь.
Веселая игра фортуны ведет персонажей к гармоничному разрешению всех конфликтов.
А без опеки со стороны
доброго рока героиню могло поджидать жестокое разочарование. 
Самое рискованное — жить непосредственными чувствами и зависеть от чувств других,
не умея этого скрывать, пребывая в бестолковом недобром мире. Зина Галины Тюниной
из «Тани-Тани» О. Мухиной — Прекрасная Дама в кухонном фартуке. Ее не вдохновляет
сознание собственной красоты. Она заливисто хохочет, радуясь пустякам. Пронзительно
рыдает, узнав, что ей изменили. Она очаровательна — и беспомощна, заурядна —
и непрактична. Умеет только легко и упоенно, без устали танцевать, что рождает
грустную ассоциацию со стрекозой
из басни Крылова. Грация и расслабленность, неспособность активно отстаивать
себя роднят Зину с традиционно «нашими», тургеневско-чеховскими героинями. Которым
невозможно не потерять Вишневый сад и не уехать в Париж как в провинцию, в никуда.
Для которых и месяц в деревне может обернуться трагедией. Не случайно после роли
в «Тане-Тане» Галина Тюнина сыграла именно тургеневскую Наталью Петровну.
 

материалы с сайта театра



журналист-театровед
Ольга Пронина


Агентство Аншлаг благодарит Вас за внимание, уделенное нашему интернет-ресурсу!


Будьте уверены, что мы приложим все необходимые усилия для того,чтобы выполнить
все ваши пожелания,и предложить самые лучшие постановки,в самых популярных театрах
и концертных залах и самый широкий выбор мест.

С уважением и пожеланием приятных впечатлений,
Искренне Ваше,
Агентство Аншлаг.
http://www.anshlagm.ru
наши телефоны 5180569
и 7789986 и 6193856